Уолтер Рэли

Откуда брала:

• https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%8D%D0%BB%D0%B8,_%D0%A3%D0%BE%D0%BB%D1%82%D0%B5%D1%80
• http://www.wirade.ru/babylon/babylon_night_school.html — Удел Могултая — Вавилонская башня. Морские ястребы. Замечательные байки про деятелей елизаветинской Англии от Антрекота.

(1552 или 1554 - 29 октября 1618)

Английский мореплаватель, организатор пиратских экспедиций, поэт, драматург и историк. Фаворит королевы Елизаветы I, в честь которой назвал открытую им Вирджинию в Северной Америке. Один из руководителей разгрома испанской Непобедимой Армады (1588). Обвиненный в заговоре против Якова I, заключен в Тауэр (1604—1616). Казнен после неудачной экспедиции в Америку.

Рэли страдал от морской болезни. И рассматривал пиратство как разновидность финансовой спекуляции. Вложив деньги в экспедиции нескольких профессиональных капитанов, он сколотил огромное состояние. Роберт Лэйси писал: ``Даже если бы Уолтер Рэли никогда не добился расположения королевы Англии, он все равно стал бы состоятельным человеком, возможно, известным как независимый и самый предприимчивый буканьер''.

Теннисный мячик судьбы

Сводный брат Хэма Гилберта способный химик и геолог, прекрасный врач, неплохой поэт, первоклассный придворный интриган и один из лучших моряков своего времени Уолтер Рэли называл себя теннисным мячиком судьбы. На фоне действительно впечатляющих перепадов его биографии, определение выглядит по крайней мере естественным. Но, увы, оно, как правило, цитируется отдельно от контекста.

Оригинал звучит примерно так: представим себе двух игроков в теннис, абсолютно равных по силе и мастерству. Они ведут партию достаточно долго. Представим себе также, что мяч обладает некоей - минимальной в сравнении с игроками, но все же реально существующей свободой воли. Он может - на волос - смикшировать удар, изменить угол рикошета, повернуться в ладони. Вопрос - от кого в этом случае зависит исход партии? И имеем ли мы право, строя формулу, пренебречь игроками?

Интересно, что это мнение не казалось слушателям ересью.

Сын бедного девонширского дворянина, он с семнадцати лет участвовал в религиозных войнах во Франции на стороне гугенотов, затем некоторое время учился в Оксфордском университете, а в 1575 году отправился в Лондон.

В 1578 году в полупиратской, полуисследовательской экспедиции сэра Хамфри Гилберта Рэли командовал небольшим кораблем ``Фалькон''. Шесть месяцев он находился в Атлантике, испытав множество опасных приключений, не раз вступая в схватки с испанскими кораблями, и наконец в мае 1579 года вернулся в Англию.

Уолтер Рэли страдал морской болезнью. Его укачивало просто от вида воды. Передвигаясь по Лондону, он был готов дать огромный крюк, чтобы перейти Темзу по мосту - вместо того, чтобы пользоваться лодкой, как это делали все нормальные горожане.

Зложелатели шутили, что он ванну принимает с закрытыми глазами. А ему как придворному приходилось это делать довольно часто - у Елизаветы был пунктик насчет чистоты. То ли у Ее Величества было чрезмерно развитое обоняние, то ли сказывались спартанские привычки, привитые ей в детстве в доме адмирала Сеймура, но никто из придворных, парламентских и медицинских светил так и не смог убедить королеву, что частые купания и открытые окна вредны для ее драгоценного здоровья. ``Я принимаю ванну каждую неделю, - говорила она, - даже если в том нет прямой необходимости. И не чувствую себя хуже''. И двор, скрепя сердце, мужественно следовал за своей повелительницей (и, надо сказать, так привык, что Иаков Первый потом жаловался, что от всей этой банды лицемеров даже человеческого запаха не дождешься).

Но это преамбула. А амбула очень короткая. В 1578 Гилберт повел эскадру на юго-запад, намереваясь найти Магелланов пролив и пройти его, ну, и поживиться по дороге. (К тому моменту Дрейк был уже автором своего собственного пролива, но этого в Англии еще не знали.) Капитаном 75-футового ``Сокола'' с ним шел его младший сводный брат, которому тогда было 23. Им сильно не повезло - Гилберт был вообще человек невезучий - в высоких широтах творилось такое, что три корабля из 10 дали течь, на остальных тоже было невесело, и стало ясно, что с поживиться как с поживиться, а вот с географией в этом году ничего не получится. И Гилберт решил поворачивать. А сводный его братец сказал, что качки при обратном переходе он уже не переживет и что до пролива этого, где бы он там ни был, всяко ближе, чем до Лондона. И не повернул.

А дальше они уже в одиночку попали в чудовищный шторм, такой, что не только Рэли, но и штурман его Фернандес не понимал, на каком они свете, шли в нем и с ним несколько дней, а когда смогли определиться, поняли, что надо все-таки возвращаться, потому что очень сильно унесло. И потюхали они обратно, благословляя основательность Гилберта, снаряжавшего корабли с запасом на конец света. И уже у островов Зеленого Мыса (это вообще-то западное побережье Африки) налетели на испанского ``купца'', идущего из Вест-Индии - естественно, с конвоем. И ничего бы не было, если бы конвойный фрегат, завидев английский флаг, не открыл огонь. Тут капитан решил, что на этот рейс с него хватит. По английским меркам ``Сокол'' был старым корытом, но это по английским. А вот артиллерия на нем, по соображениям географического свойства, стояла самая что ни на есть новая. И дальше команда вспоминала высокие широты и шторма с нежностью, потому что идти на трех кораблях с командой от одного (а попробуй брось этого ``Сокола'' - королева за госимущество голову оторвет, причем в буквальном смысле слова) дело и невеселое и просто опасное. В общем, так и кляли они свою судьбу до самого Портленда.

А фраза ``до пролива ближе'' вошла в поговорку лет примерно на триста.

В 1580 году Рэли стал пехотным капитаном английской армии во время вторжения в Ирландию. Там он захватил трофеи и приобрел репутацию храброго и жестокого воина. Около 400 итальянских и испанских наемников высадились у Смервика и присоединились к двумстам ирландским жителям. Осажденный город капитулировал в ноябре. Во главе с Рэли и с еще одним офицером английские солдаты ограбили беспомощных пленников и закололи их мечами и кинжалами.

О стихах и зачистках

Ирландия, Мюнстер, 1580. Испанцы высаживают десант на побережье, местные вельможи поднимают восстание - в общем, все как всегда. Не как всегда то, что командующий английским экспедиционным корпусом способен найти свои уши без зеркала - так что восстание кончается достаточно быстро. Через полтора месяца англичане берут Смервик, захватив в плен что-то около 200 ирландцев и 600 испанских и итальянских солдат - и закрывают дело. Но прямо там же командующего лорда Грея догоняет известие, что на юге уже дымится - и он срочно командует выступление. На месте оставляет двух офицеров поответственнее с приказом: ирландцев - к Святому Патрику, остальных отконвоировать куда-нибудь в надежное место с решетками, на предмет выкупа.

После его ухода капитаны посовещались и решили, что убивать ирландцев - дело совершенно безнадежное. Их надо или всей страной разом - или оставлять в покое, а так - это только мстителей плодить.

А вот объяснить Его Святейшеству папе и Его Католическому Величеству, что посторонние с этих берегов живыми не возвращаются, как раз может быть полезно. Поэтому ирландских пленных - кого еще не убили, - к большому их удивлению, выставляют вон, а испанцев и итальянцев - тоже несколько обалдевших от такого оборота событий - строить в группы по десять.

Но все-таки 600 человек - проблема с логистикой. И какой-то сержант потолковее предлагает просто связать их попарно - и в море, благо обрыв рядом. Быстро - и никакой потом возни. На что капитан постарше ответил, что если бы дело было зимой, то об этом можно было бы подумать, но тонуть летом даже в этих широтах - дело долгое и неприятное. ``И гарантии, что все утонут, - сказал капитан, демонстрируя шрамы на запястьях - памятку о незапланированном купании в хаарлемском озере, - у нас нет. А нужно, чтобы не ушел никто. Так что давайте уж руками. Поставьте дополнительных людей точить лезвия - и дело пойдет быстро''.

И действительно. Управились за каких-то два часа. И колонну Грея на марше догнали. Тот сначала был очень зол - из-за выкупа, но потом решил, что такой психологический эффект за деньги не купишь, и отметил обоих в реляции. Эдмунда Спенсера и Уолтера Рэли.

И для меня тут прям важно два момента.

1. Сделанное не самоцель, жестокость ради жестокости, оно имеет смысл.
2. «демонстрируя шрамы на запястьях» (не уверена, что тут всё точно, но деталь кажется психологически очень верной). Эти люди делали страшные вещи, но не потому, что им всё можно, а потому, что жизнь такая, и разумеется, то же самое могут сделать и с ними при других обстоятельствах. Вот, уже было дело даже, но так получилось, что это удалось пережить.

Дела служебные, Ирландские

Томас Батлер, лорд Ормонд, один из самых крупных ирландских вельмож, протестант, лоялист и дальний родственник королевы с удовольствием брал к себе на службу тех своих мятежных соотечественников, которые хотели ``повесить оружие на стену'', но считали неприличным просить пардону у Ее Величества. По этому - а также по множеству других поводов Батлер находился в постоянных контрах с генерал-губернатором Ирландии Греем де Вилтоном, а греевский штаб при слове ``Ормонд'' просто плевался кипятком. Температура дошла до того, что на каком-то совещании тот же Рэли сказал Ормонду, что его не впечатляет знаменитая ормондовская родословная. Ормонды, может, и ведут свою род от Томаса Бекета, а вот девонширские Рэли точно происходят от Фиц-Урса (одного из убийц святого). Что Батлер и должен учитывать, прикидывая насколько его политика может себе позволить расходиться с политикой королевы. Рэли в тот момент спасла только ширина стола. Между Зушем (другим греевским капитаном) и Ормондом и вовсе шла вендетта - Зуш при исполнении как-то пришиб какого-то мелкого католического батлера и большой Батлер воспринял это как знак личного неуважения. Так вот, когда из-за каких-то придворных интриг Ормонд попал в опалу и был отстранен от всего, кто за него вступился хором? Правильно, греевский штаб. Потому что Ормонд, конечно, мерзавец каких свет не видывал и кто-то из нас рано или поздно его достанет, но сейчас он держит баланс по всему востоку - и не мешайте нам работать!

Если почитать, что докладывал Лондону уже помянутый Спенсер о своем пребывании у Ормонда в качестве офицера связи, то можно сделать вывод, что он в полном восторге от того, как разумно и цивилизованно смог устроиться Батлер в этой дикой стране (чистая правда), и от самого Батлера как администратора (опять-таки чистая правда) - и нельзя ни между каких строк вычислить, что его там дважды чудом не убили, второй раз из-за того, что он пригрозил одному из ``новых'' батлеровских вассалов, что пристрелит его, если тот ему еще раз покажется на глаза - и сдержал слово. Но это были вопросы личные и к существу идущего наверх отчета, в отличие от деловых качеств Батлера, отношения не имевшие.

Немного рутины.

1581. Капитан Уолтер Рэли получает приказ арестовать некоего лорда Роша и доставить в Корк. Как уже было сказано, отношения у Рэли с начальством к тому моменту, мягко говоря, не сложились - собственно, приказ именно этим обстоятельством и объяснялся. Не то, чтобы лорд Ормонд или Грей де Вилтон не желали видеть лорда Роша в Корке в упакованном виде, но посылать за ним отряд в 90 человек было, некоторым образом, оскорблением для Роша, который-то и в спокойные времена (в Ирландии редкие) кормил тысячу с лишним бойцов, а свистнуть мог еще втрое против того.

Но ожидавшегося скандала не последовало. Капитан взял под козырек (шлема) и убыл в неизвестном направлении. Обнаружился он через неделю. Непосредственно у ворот замка Балли, принадлежавшего Рошу. С шестью солдатами. Просто постучал в ворота и потребовал хозяина. Рош, уже осведомленный, что ``это его арестовывать идут'' и успевший уже поднять людей, укрепиться и окопаться, несколько удивился, но терять лицо не захотел и пригласил пришлеца с его войском на завтрак. За завтраком капитан объяснил причину визита - он, Рэли, очень интересуется астрономией, он знает, что лорд Рош тоже ею интересуется и что в замке есть обсерватория. Вот ему и хотелось посмотреть на нее до того как, потому что после это - по разным причинам - может оказаться невозможным. Хозяин опять сильно удивился и начал расспрашивать гостя уже о вещах астрономических. И обнаружил, что имеет дело с настоящим и искренним энтузиастом. Ну, бывает. Резать визитера в таких обстоятельствах стало уж совсем неудобно, тем более, что толковые собеседники в любимой области попадались Рошу редко. Обсерваторию осмотрели к взаимному удовольствию - а потом гость попросил показать ему замок, пока он цел. Пребывающий в отменном настроении Рош согласился - и вместе с гостем и подобающим случаю ``хвостом'' прошел до Сторожевой башни. Где произошла некоторая рокировка. Потому что гость приставил к горлу хозяина острый предмет и посоветовал охране отойти подальше. Гарнизон башни помощи владельцу замка не оказал - он к тому моменту полностью состоял из англичан. Оказывается, в Сторожевую башню вел подземный ход, который не то небрежно, не то просто недостаточно охранялся. Так что пока Рэли завтракал и осматривал обсерваторию, его люди просачивались в башню.

Естественно, была погоня. Куда менее естественно было то, что эта погоня - на своей территории - совершенно никого не догнала и даже не увидела. Люди Роша - да и люди Ормонда, караулившие Рэли на тот маловероятный случай, если он все же Роша возьмет - клялись, что тут дело не обошлось без нечистого.

Так что Рэли привез Роша в Корк, сдал его под расписку и пошел домой, писать своему приятелю, поэту Гаскойну, что Ирландия - очень красивая страна, но в ней слишком мокро и совершенно ничего не происходит.

Рош, впрочем, с властями договорился и вскоре был отпущен домой, где еще долго проедал печень другому рэлиевскому приятелю и тоже поэту - Спенсеру, которого угораздило стать рошевским соседом, и честил англичан неприлично практичным народом. Хотя сам, кстати, был англичанином.

В начале 1582 года Рэли вернулся в Англию.

Однажды он познакомился с фаворитом королевы Елизаветы графом Лестером и произвел на него такое сильное впечатление, что Лестер вскоре представил своего нового друга королеве. Уолтеру было тогда тридцать лет, Елизавете — сорок девять. Известна легенда, что именно он бросил под ноги Елизаветы I свой плащ, чтобы королева смогла перейти через лужу.

Нельзя объять Однажды во время прогулки королева заметила, что есть все же вещи, которые нельзя измерить - как, например, взвесить дым, если его даже нельзя поймать? Капитан ее охраны, неоднократно помянутый сэр Уолтер Рэли, ответил, что ловить дым вовсе не обязательно и что если ему принесут весы, он сможет взвесить для Ее Величества некий объем дыма.

Было немедленно заключено пари, принесены весы.

Сэр Уолтер вынул свою трубку, взвесил ее и записал результат. Затем отмерил порцию табаку, взвесил, записал результат. Сложил. Выкурил трубку. Взвесил ее снова. Вычел новый вес трубки из общего веса трубки и табака до того как. И сказал, что разница - и есть вес уже основательно растворившегося в воздухе табачного дыма.

История эта была записана французским послом как пример крайнего английского цинизма.

Рэли был посвящён в рыцари. Королева подарила ему особняк в Лондоне и обширные земельные владения. Она также выдала ему патенты на торговлю вином и экспорт сукна. В дополнение к другим должностям, Рэли был назначен вице-адмиралом Корнуолла и Девона. Таким образом, он контролировал и пресекал контрабанду и пиратство в западной Англии.

Однако сам Рэли стабильно получал доход от пиратства. Уже в 1582 году по морям рыскали его корабли, иногда прикрывая свою деятельность лицензиями, выданными различными группировками в гражданской войне во Франции. Вероятно, именно на средства, добытые во Франции и Ирландии, Рэли построил мощный боевой корабль и назвал его ``Барк Рэли'', переименованный позже в ``Барк ройал''. В 1584 году к нему присоединился ``Олень'', водоизмещением 300 тонн, названный по гербу на новых доспехах Рэли.

Опыт общения с дьяволом

В 1583 Джордано Бруно приехал в Англию, где жил у своего патрона, французского посла Мовиссьера. На одном из неофициальных посольских обедов, где из интересующих нас лиц присутствовали Сидней, Фульк Гревилль, Рэли, Марло и Джон Флорио (картограф, математик и переводчик Монтеня), Бруно, до того рассказывавший о системе Коперника, перешел к некоторым своеобразным философским выводам из нее. Гревилль тут же прервал его со словами ``Чтобы ближе познакомиться с дьяволом, любому из присутствующих достаточно заглянуть в себя. А вот можно ли по-Вашему хоть с какой-то точностью вычислить местонахождение иных миров относительно нас?'' Бруно страшно обиделся.

В этом же году он организовал две экспедиции в Америку с целью грабежа и колонизации ее восточного побережья. Итогом экспедиции было открытие названной в честь королевы Вирджинии и нанесение на карту неведомых ранее земель Кроме того, корабли доставили в Англию редкостные и удивительные растения — табак и картофель. С легкой руки сэра Уолтера, вирджинское зелье стали курить при королевском дворе, а вареные картофельные клубни вошли в меню званых обедов.

В мае 1585 года королева Елизавета начала выдавать лицензии, разрешающие нападать на испанские и португальские суда.

Капитаны кораблей Рэли нападали на суда как враждебных, так и нейтральных стран. В 1585 году капитан ``Оленя'' захватил французский корабль. В 1590 году корабли Рэли участвовали в захвате двух итальянских судов с грузом пряностей, драгоценных камней и слоновой костью на сумму в 25 000 фунтов стерлингов. Адмиралтейский суд и королевский тайный совет обязали пиратов возвратить награбленное, но те к тому времени уже растратили добытое.

В 1586 году два небольших пинасса, арендованных Рэли, совершили рейд на Азорские острова Среди их пленников оказался губернатор дон Педро Сармьенто де Гамбоа. Вместо того чтобы потребовать с Сармьенто выкуп, Рэли предложил губернатору свои услуги, которые, разумеется, должны были щедро оплачиваться Испанией.

Когда до Англии дошла реляция о том, что азорская экспедиция по ходу действия взяла считавшийся совершенно неприступным форт на Файяле, Лондон долго обсуждал, как это у них могло получиться. Дискуссию закрыл Мартин Фробишер, сказав ``Кто там был? Рэли и Кеймис? Тогда все ясно - выманили в открытое море''.

Тот же Фробишер говорил, что самым опасным в его морской биографии было столкновение с двумя саэтами на Средиземном море - он вдруг обнаружил, что все его тактические приемы рассчитаны на превосходящего противника.

Так сказать, немного колорита :)

Отчет о противоправной деятельности

А вот это пересказывать бессмысленно. Нужно просто цитировать. Это, вообще-то официальный отчет, опубликованный в общем ежегодном списке отчетов и позаимствованный оттуда Ричардом Хаклютом.

Синтаксис и знаки препинания, равно как и все лишние заглавные буквы - на совести автора. А вот грамматику и орфографию нет смысла переводить адекватно - капитан Юшем относился к правилам языка так же, как и ко всем прочим правилам. :)

``Путешествие на Азоры двух пинасс, одной названием''Змей" и другой ``Мэри Спарк'' из Плимута, принадлежащих сэру Уолтеру Рэли, написанное Джоном Юшемом, во время которого были захвачены губернатор Острова Сан-Мигель и Педро Сармиенто губернатор Магелланова пролива в год 1586.

[Взят в плен губернатор Сан-Мигеля.] Того 10 июня 1586 мы отбыли из Плимута на двух Пинассах, одной именем ``Змей'' и водоизмещением в 35 тонн и второй ``Мэри Спарк'' из Плимута, водоизмещением в 50 тонн, принадлежащих сэру Уолтеру Рэли, рыцарю, и взяв тогда курс на побережье Испании, а оттуда к Азорским островам, мы захватили небольшой барк, с грузом сумака и других товаров, где находился губернатор острова Сан-Мигель, Португалец, и с ним также другие Португальцы и Испанцы. И оттуда пошли мы к острову Грасиоза, западнее острова Терсейра, где заметили мы парус и, направившись к нему, обнаружили, что это - Испанский военный корабль: Но мы поначалу не перебирали добычей, потому что это давало нам возможность обогатиться, что и было целью наших трудов, и по этой же причине мы не хотели показывать, к какой нации принадлежим, и мы подняли белый шелковый вымпел на грот-мачте, увидев который, он могли заключить, что мы - часть Армады Короля Испании, караулящей Английские военные суда: но когда мы подошли на расстояние выстрела, то мы спустили свой белый флаг и подняли Крест Святого Георга, завидев который, они бросились бежать, что есть сил, но вся их торопливость не помогла им, потому что наши корабли были много быстроходнее, так что они, испугавшись нас, вскоре выбросили за борт в Море свой порох, ядра и пули, много писем и карту Магелланова пролива, [Педро Сармиенто губернатор Магелланова пролива взят в плен.] и тут мы немедля захватили корабль, где также взяли Испанского кавалера именем Педро Сармиенто, губернатора Магелланова пролива, какового Педро мы привезли с собой в Англию и передали его нашей суверенной Госпоже и Королеве.

[Корабль, груженый рыбой, захвачен и отпущен.] После того, лежа в дрейфе у островов, мы заметили другой парус, и в погоне за ним судно нашего Адмирала потеряло грот-мачту, но все же в ночи наш Вице-Адмирал захватил тот корабль, груженый рыбой с мыса Бланке, каковой корабль был отпущен, потому что у нас не хватало людей на то, чтобы отвести его домой. На следующий день мы заметили два паруса - корабль и Каравеллу, за которыми мы погнались, они, заметив это, со всей возможной поспешностью обогнули остров Грасиоза, и искали укрытия под защитой тамошнего Форта, где и встали на якорь, и поскольку ветер был против нас, мы не могли повредить им с наших кораблей, но мы спустили маленькую лодку, которую мы называли нашей легкой кавалерией, куда сел я с Мушкетом и четыре человека с Аркебузами и еще четверо гребцов, и подошли к ним со стороны берега против ветра, и когда они увидели, что мы приближаемся, они перенесли большую часть товаров на сушу, куда так же высадились люди с обоих кораблей, [Примечание: один из кораблей был захвачен и отослан с двумя людьми.] и вскоре мы подошли на Мушкетный выстрел и они принялись стрелять по нам ядрами и пулями, также и мы по ним, и в конце концов мы поднялись на борт корабля, где никого не было, так что мы перерезали канаты, подняли паруса и отослали судно с двумя нашими людьми, [Каравелла захвачена.] и оставшиеся семеро прошли ближе к берегу и поднялись на Каравеллу, которая стояла на якоре на расстоянии броска камня от берега, так близко, что люди на берегу действительно бросали в нас камнями, но несмотря на это мы захватили судно, с одним лишь Негром на борту: мы перерезали канаты, подняли паруса, но поскольку мыс отрезал нам ветер, нам пришлось отбуксировать ее в море нашей лодкой, в то время как Форт продолжал стрелять по нам, равно как и люди на берегу с Мушкетами и аркебузами, в количестве 150 или около того: и мы отвечали им в меру той небольшой силы, что у нас была; во время этой перестрелки, выстрел из моего Мушкета убил насмерть канонира Форта как раз в то время, когда он наводил на нас одну из больших пушек, и мы ушли от них без потерь с нашей стороны. [Призы отосланы домой.] И вот, захватив эту малость, мы стали поступать как раньше, отпускать корабли с рыбой, не причинив им вреда, а с одного из прочих призов мы сняли грот-Мачту, чтобы заменить поломанную на Адмиральском судне, и также отпустили корабль восвояси, погрузив на него всех Испанцев и Португальцев (кроме вышеупомянутого кавалера Педро Сармиенто, трех других важных персон и двух Негров) и оставив их в виду берега с запасами хлеба и воды на 10 дней на случай нужды.

Мы взяли курс на Англию и, когда мы были за островами на 41 градусе широты или около того один из людей в вороньем гнезде заметил парус, а затем 10, а затем 15, после чего мы решили отослать домой те призы, что у нас были, и так на наших Пинассах осталось всего 60 человек. [Две Каракки, 10 Галеонов, 12 малых кораблей] Так что мы вернулись к Флоту, который заметили, где мы нашли 24 судна, два из которых были Каракками, одна 1200, а вторая 1000 тонн водоизмещения, и 10 Галеонов, а прочие были малыми кораблями или Каравеллами, гружеными Сокровищами, пряностями и сахаром, с каковыми 24-мя кораблями две наши Пинассы вступили в бой и шли с ними 32 часа, постоянно нападая на них и отбивая ответные нападения, но две Каракки все еще были отделены от нас Флотом, так что мы не смогли взять ни одну из них, и от нехватки пороху нам поневоле пришлось оставить их, хотя мы все твердо намеревались хоть что-то от них добыть, но нужда заставила нас, и дело было только в нехватке пороха, потому что мы не потеряли ни одного человека (что само по себе удивительно в виду некоего неравенства сил), все же наконец мы оставили их. [2. пинассы возвращаются в Англию.] И мы опять взяли курс на Англию и пришли в Плимут через 6 часов после наших призов, которые мы отослали за 40 часов до отбытия, и где мы приняты были с великой радостью, и встречал нас не только салют, но и радостные сердца жителей Города и Округи и мы истратили что пороха у нас было (а его осталось немного), чтобы должным образом ответить им. И оттуда мы привели наши призы в Саутхэмптон, где сэр Уолтер Рэли, как судовладелец, выплатил нам нашу долю в предприятии``.

В 1591 году Рэли стал пайщиком в синдикате Уоттса, финансировавшем высокоприбыльные рейды Уильяма Лэйна в Вест-Индию. Однако продолжал вкладывать деньги и в пиратские рейды.

Королева назначила своего фаворита вице-адмиралом в экспедиции на Азорские острова, но в последний момент его заменил Гренвилль. Вскоре вышла первая книга Рэли, прославившая сэра Ричарда Гренвилля, несмотря на то, что он проиграл сражение испанцам, потеряв при этом корабль ``Месть''. Написанный высокопарным языком, ``Правдивый доклад'' восхвалял героизм британцев и Гренвилля.

Маленькая "Месть"

1591. В проливе между островами Флорес стоят семь кораблей - шесть судов эскадры Ховарда, второго лорда адмиралтейства, и "Месть" сэра Ричарда Гренвилля в данном случае выступающего как частное лицо (что важно). Стоят, чинятся, до выхода "серебряного флота" еще месяц, время есть.

Вдруг посреди всей этой благодати появляется курьерская пинасса с пакетом от герцога Камберлендского, чей флот в тот момент болтался где-то у берегов Португалии. Оказывается, что Филипп Испанский, окончательно наскучив постоянными экскурсиями в его карман, отправил на юг сводную эскадру из 53 кораблей с приказом раз и навсегда… И Ховарду приказано немедленно отваливать, потому что идут очередные переговоры, а он как-никак государственный служащий.

Ховард с Гренвиллем начинают готовиться к выходу - и тут в пролив вламывается эта самая испанская эскадра, видно, решившая перед заходом в Картахену проверить парочку подходящих закоулков.

И Гренвилль сигналит Ховарду - я, мол, в отличие от вас, частное лицо, вы идите, а я тут пока постою. И Ховард уходит, а Гренвилль смещается к выходу из пролива и становится там. Испанцы не верят своим глазам - одиночный корабль принимает бой с эскадрой. (Причем, "Месть" с ее водоизмещением в 550 тонн была большим кораблем разве что по английским меркам. Флагман испанской эскадры, "Сан-Фелипе", был, например, больше ровно в три раза.)

Через 30 часов испанцы уже ничему не удивлялись. Бой продолжался примерно столько. Где-то к вечеру этот самый "Сан-Фелипе" умудрился-таки зайти с наветренной стороны, и отрезать "Мести" ветер. После чего еще чуть ли не сутки "Месть" пытались взять на абордаж. Про Ховарда они уже думать забыли - им нужно было смывать пятно с репутации. В конце концов, когда корабль был уже безнадежно поврежден, две трети команды выбито, а Гренвилль смертельно ранен, команда сдалась.

Испанцы сняли людей, поставили на "Месть" свою призовую команду и пошлепали в ближайший порт, потому что эскадра - минус шесть кораблей, плюс масса тяжелых повреждений - была совершенно не в том состоянии, чтобы кого-либо преследовать. "Месть" впрочем, затонула не дойдя до порта по причине травмы, несовместимой с жизнью. Гренвилль помер на второй день по той же причине. Останься он в живых, дело могло бы обернуться по всякому - у испанского командования был к нему приличный счет, - а так, испанцы, потрясенные берсеркерской - как они считали - отвагой англичан, просто отпустили команду на все четыре стороны.

И испанское морское командование было сильно удивлено, когда их разведке удалось добыть отчет английского адмиралтейства об этом происшествии, где действия Гренвилля квалифицировались как разумные и грамотные.
С точки зрения адмиралтейства, он совершил только одну ошибку - принял бой в самом проливе, тогда как надо было выйти - и запереть испанцев внутри. А завершался отчет совершенно убийственной рекомендацией "Ввиду вышесказанного, предлагаем впредь считать соотношение один к трем рабочим, один к пяти - приемлемым."

(Здесь примерно эта же история излагается с другой позиции: https://george-rooke.livejournal.com/50663.html Отметим, вообще не учитывает политику.)

В 1592 году Рэли вложил большую сумму денег и сам возглавил подготовку вторжения на Панаму. В последний момент королева отказалась расставаться со своим фаворитом, и корабли отправились под командованием сэра Мартина Фробишера и сэра Джона Бурга. У Азорских островов эскадра Бурга присоединилась к кораблям, напавшим на португальское судно ``Медре-Де-Диос''. После ожесточенного боя сказочно богатая каракка была захвачена английскими пиратами и стала одним из самых ценных трофеев, приведенных в английский порт.

В ноябре 1591 года Рэли тайно женился на фрейлине королевы Элизабет Трокмортон, а в марте следующего года Элизабет родила сына, которого сдала на руки кормилице и как ни в чем не бывало вернулась во дворец к исполнению своих обязанностей фрейлины. Королева была в полном неведении об этом похождении своего фаворита. Но тайное рано или поздно становится явным. Взбешенная таким ``предательством'', Елизавета арестовала обоих незадачливых супругов.

Однако неожиданно, через два месяца, 15 сентября 1592 года Рэли был прямо из тюрьмы направлен для проведения ревизии и составления отчета о прибыли по результатам пиратского рейда. Дело в том, что снаряженная им до ареста экспедиция вернулась в Дортмунд, и коронованная пайщица, опасаясь обмана, решила послать Рэли разобраться с делами фирмы.

Оказалось, что общая стоимость захваченного груза оценивалась в 150 тысяч фунтов стерлингов, из которых на вложенные 3 тысячи фунтов королева получила 90 тысяч фунтов. После окончания подсчетов сэр Уолтер был снова водворен в Тауэр. Только 13 декабря 1592 года супругов выпустили на свободу.

Удаленный от королевского двора, Рэли отправился на поиски золота в Гвиану. Многие испанские колонисты верили, что в глубине материка находится баснословно богатый индейский город. Его легендарного правителя звали Эль Дорадо (позолоченный), потому что перед купанием он покрывал тело слоем золотой пыли.

Увлекшись поисками сказочной страны, Уолтер Рэли снарядил несколько крупных экспедиций. В 1593 году четыре корабля под командованием сэра Джона Бурга атаковали испанские поселения в Венесуэле и Тринидаде, контролировавшие морской путь в Гвиану.

9 февраля 1595 года Рэли вышел из Плимута с флотилией из пяти кораблей. Поднявшись по течению Ориноко, он долго и безуспешно искал страну ``позолоченного короля''. Единственным итогом его путешествия явилась книга путевых очерков ``Путешествие в огромную, богатую и прекрасную империю Гвиана с великим и золотым городом Маноа'', которая была переведена на многие европейские языки и издавалась в Англии, Германии, Голландии, Франции. Несмотря на то, что книга хорошо раскупалась, она не смогла переубедить сомневающихся. В Гвиане действительно существовали месторождения золота, но их стали разрабатывать лишь в XIX веке.

В 1596 году сэр Уолтер Рэли отличился в экспедиции лорда Эссекса против Кадиса. Он сыграл не последнюю роль в разгроме испанского флота и захвате города.

Дело при Кадисе

1596. Отношения между Англией и Испанией - хуже некуда. Его Католическое Величество готовит вторую армаду, что очень беспокоит англичан, потому что второй раз Господь может и не дунуть. Ну раз так - значит надо дуть самим. И королева посылает флот с приказом ловить испанцев на выходе из Кадиса и не давать продохнуть - чтобы пока они дойдут до Слюйса, где на борт должна была подняться пехота, ее уже не на что было бы грузить.

Пришла эскадра к Кадису - но командующий армадой герцог Медина-Сидония эти игры уже в прошлый раз проходил - и из гавани ни ногой. А у тех вода кончается. Но если они часть эскадры отошлют за водой - так испанцы прорвутся - и ищи их потом в открытом море.

И сидят себе Томас Ховард, эрл Эффингем, командующий, и два его заместителя и думают, что делать. И говорит второй зам, сэр Уолтер Рэли, что хорошая гавань Кадис и что с тех пор, как Дрейк его с наскока взял, испанцы там основательные форты построили - и всей эскадре в этом гирле не развернуться, а пяти кораблям будет в самый раз. И добавляет меланхолически первый зам, сэр Роберт Деверо, эрл Эссекс, что если транспорты подойдут воон к тому мысу, то вон там может пройти штурмовая группа и даже, пожалуй, с пушками - то есть, конечно, если крепостная артиллерия часик помолчит. Почему помолчит? - удивляется второй зам, - ей молчать вовсе не обязательно. Главное, чтобы она не с вами разговаривала. А вторую группу можно и в гавани высадить\ldots{} И если даже мы обратно не уйдем, то в этом году армада уже никуда не отплывет - а кораблей у королевы много.

Они, значит, говорят, а секретарь Ховарда, Донн его фамилия, все это протоколирует. Потом он запишет в дневнике, что ``адмирал Эффингем и тут проявил знаменитую свою обстоятельность и осторожность - прежде чем согласиться, он думал целых полчаса''.

Так что второй зам пошел обратно на свое ``Злорадство'' и еще с четырьмя фрегатами своей же постройки атаковал форты. Перед атакой он отдал приказ на каждый испанский залп отвечать только и исключительно сигналом трубы. Никакой стрельбы. Покружились перед фортами, разъясняя течения, подождали правильного ветра - и пошли.

Форты открывают огонь на предельной дальности - противник отвечает звуковым сигналом. Залп - труба. Залп - труба. Ладно, думают в фортах - гордыня - смертный грех - сейчас мы вас подпустим поближе - и в упор, тут вам не протрубиться. Расчет у испанцев был на то, что у крепостной артиллерии, тем более, новой, дальность как и калибр всяко больше, чем у корабельной. И тут они несколько ошиблись, потому что они еще ждали и целились, когда английские корабли повернулись боком каждый к оговоренному форту и дали залп по пушечным гнездам, развернулись - и с другого борта. Пока щебенка осыпалась, дым рассеялся - они уже под стенами - и испанские ядра летят себе сквозь снасти. Галиону бы там не развернуться, а у английских кораблей водоизмещение всего ничего - 250-300 тонн. Как у большой яхты.

Испанцам в фортах бы сообразить и открыть огонь по дальним от себя кораблям, но первая реакция в таких случаях - стрелять в того, кто в тебя стреляет, - а опомниться им не дали.

А пока дуэль идет, Ховард на мысу десант высаживает.

И только тут испанское командование в городе начинает что-то соображать. Они вообще эту атаку всерьез не приняли - 5 кораблей - ну максимум, разведка боем. Людей на корабли, конечно вернули, но они же стоят в гавани чуть ли не борт к борту. Медина-Сидония отдает приказ передовым эскадрам выдвигаться навстречу\ldots{} Но форты уже молчат, Рэли входит в гавань и тут наступает, как выразился Лоуренс Кеймис, ``ситуация, недостойная артиллериста - куда ни попадешь, везде противник''.

Испанцы палят в белый свет, а большей частью друг по другу, за кораблями Рэли в гавань втягиваются вернувшиеся корабли Ховарда числом 12 штук. Ховардовский ``Ковчег'' в этой суматохе пробивается к причалу и начинает кого-то там высаживать, а на восточной стороне городских укреплений уже началась артиллерийская дуэль и пригороды горят. И тут у Медины-Сидонии сдают нервы. Он представления не имеет, что его атакуют с востока люди того же Ховарда и что хватит их максимум на один штурм. Он видит, что английские корабли в гавани действуют спокойно и согласованно, не обращая никакого внимания на чуть ли не двенадцатикратное превосходство противника. И ему опять-таки не приходит в голову, что с точки зрения английского адмирала обменять 17 кораблей с экипажами и командованием на армаду - разумная сделка. Он понимает только одно - эти люди сейчас его разобьют. Как - непонятно, но разобьют. А в гавани, помимо всего прочего, несколько кораблей серебряного флота - с грузом. И этот груз им достанется. И он отдает приказ поджечь корабли. И этот приказ с перепугу исполняют. И команды испанских кораблей видят огонь в своем тылу. У них и без того настроение ниже среднего - тут их просто охватывает паника - люди гроздьями бросаются в воду и плывут к берегу\ldots{} Занимаются склады на пирсах, корабли горят, солдаты бегут - и в это время Эссекс умудряется-таки перебраться через восточную стену. ``Англичане в городе!'' Все. Обвал.

Собственно, даже после всего произошедшего, у испанцев был совершенно оглушительный перевес. Но они - редкий случай для самой дисциплинированной армии Европы - не могли больше сражаться.

Обалдевшие солдаты Эссекса проходят до порта как нож сквозь масло, отвлекаясь по дороге на грабеж. И только часа через два Ховард узнает, что то, что горит у причалов - это транспорты серебряного флота. Но тушить их уже поздно. Так что англичане грузят, что можно, со складов, высаживают призовые команды на относительно целые корабли, поджигают верфи, Ховард выслушивает много теплых слов от раненого в ногу Рэли относительно своей идеи наложить на город контрибуцию, собирают своих увлекшихся десантников и быстро уходят.

По возвращении домой получают от Ее Величества большой разнос за то, что мало привезли.

• * *

Добавка к Кадису - пожар пожаром, товар товаром, а знаменитую кадисскую библиотеку господа гуманитарии потушили и большей частью уволокли. Потом она была передана сэру Томасу Бодли для Оксфордского университета.

Королева Елизавета встретила его очень приветливо, они провели вместе несколько часов, и сэр Уолтер снова получил разрешение посещать ее в любое время, но леди Элизабет не была допущена ко двору.

Обычно новые земли, открытые кем бы то ни было из подданных, объявлялись собственностью короны. И только Уолтер Рэли, поэт и советник английской королевы Елизаветы, волей ее величества получил исключительное право — считать все земли, которые откроет он в Новом Свете, своей личной собственностью. Это было время, когда еще были неизвестны большая часть Америки, Австралия, острова Тихого океана. Огромный загадочный африканский континент простирался гигантским белым пятном меж двумя океанами. Рэли без особого труда мог бы стать основателем империи, по территории в десятки раз превосходящей Британию.

Однако Уолтер Рэли был человеком своего времени, трезвая мудрость последующих веков была ему неведома. Он верил в существование Эльдорадо и не терял надежды найти эту страну. Впрочем, прежде всего он был поэтом.

В 1597 году Рэли был вторым по старшинству в неудачном рейде в Португалию. Командующий граф Эссекс решил не нападать на португальские порты и просто упустил несколько кораблей с сокровищами у Азорских островов. Тем не менее Рэли продолжал получать прибыль от каперских плаваний, пока в 1603 году не окончилась война с Испанией.

24 марта 1603 года умерла королева Елизавета. На английский престол вступил под именем Якова I король Шотландии Яков VI Стюарт, отношения с которым у сэра Уолтера сразу же не сложились. Враги Рэли довели до сведения короля, что тот выступал против восшествия на трон Якова. Все это было выдумкой от начала до конца, однако сэра Уолтера арестовали, судили за государственную измену и приговорили к смерти. ``Вас повезут в повозке, — было сказано в приговоре, — к месту казни, где повесят, но еще живым вынут из петли, обнажат тело, вырвут сердце, кишки и половые органы и сожгут их на ваших глазах. Затем вашу голову отделят от тела, которое расчленят на четыре части, чтобы доставить удовольствие королю''.

Уолтера Рэли, как известно, при следующем монархе - Иакове I - обвинили в измене и заговоре в пользу Испании (это примерно как если бы Мефистофеля обвинили в том, что он работает на Михаила Архангела), естественно признали виновным и приговорили к квалифицированной казни. (Повешение, снятие живым, частичное расчленение, четвертование…) Там была амальгама и первыми шли сошки помельче. А самого Рэли - у Иакова было очень развито чувство симметрии - привели на ту галерею, с которой он по слухам наблюдал за казнью Эссекса (и трубочку покуривал при том) - и должен был он своей очереди ждать там. А внизу уже первого номера на клочки рвут медленно и с расстановкой. Иаков Шотландский в психологии своих новых подданных разбирался плохо. Уж не знаю, что Рэли должен был делать по мнению короля, но он достал из кармана трубку и кисет, набил табачку, спросил у своих бывших подчиненных из королевской гвардии огоньку и стал с интересом наблюдать за процессом. Закончили с первым, прибрались. Выводят второго - Грэма. Тот с эшафота начинает каяться во всех смертных грехах, его подводят к виселице - и тут же под виселицей оглашают помилование. Третий - та же картина. Энсон, тогдашний комендант Тауэра, стоящий рядом с Рэли, замечает, что того, судя по всему, приберегли на закуску. - Пфф… Похоже, - отвечает клиент, выпуская особо крупное колечко. Выводят четвертого - тоже долго кается, тоже получает помилование… Рэли выбивает трубку о перила, морщится и говорит Энсону: - Все. Мы можем идти. Сегодня больше ничего не будет. Он струсил. И Энсон потом клялся, что сказано это было с сожалением.

Король решил повременить с казнью, в ожидании которой Рэли провел в тюрьме 12 лет. Неожиданный поворот судьбы он встретил достойно, как подобает философу. Все эти годы он много и напряженно работал. В Тауэре были написаны: ``Трактат о кораблях'', ``Обзор королевского военно-морского флота'', ``Прерогативы парламента'', ``Правительственный совет'' и, наконец, ``Историю мира'', доведенную до 130 года до н. э.

Желая выйти из тюрьмы, Рэли написал королю об Эльдорадо, о баснословных золотоносных копях, о жителях, которые за неимением другого металла используют золото для самых обыденных целей. И в конце письма — самое главное: страну эту вот уже который год тщетно ищут испанцы, и, если не поспешить, они могут прийти туда первыми. Письмо возымело действие.

Минуло всего несколько недель, и небольшая эскадра, выйдя из устья Темзы, развернулась под ветром и взяла курс к берегам Южной Америки.

Но кораблям так и не удалось войти в устье Ориноко. После множества попыток, стоивших поломанных мачт и порванных снастей, когда экипаж был уже на грани бунта, Рэли приказал лечь на обратный курс.

Окажись на его месте человек, который бы искал вслепую, он, возможно, стал плыть вдоль побережья, к северу или к югу — безразлично, пока не наткнулся бы в конце концов на какие-нибудь неизвестные земли, может быть даже изобилующие золотом или серебром. Рэли же твердо знал, где должна находиться страна Эльдорадо. Именно поэтому он искал ее именно здесь, а не в другом месте.

Рэли не мог вернуться в Англию с пустыми руками. Вот почему он решил компенсировать казначейству расходы, связанные с экспедицией, если не золотом Эльдорадо, то хотя бы золотом, захваченным на встречных испанских кораблях.

Казначейство посчитало, что добыча окупила расходы на экспедицию. Но как успокоить раздраженных испанцев? Поразмыслив, король решил казнить Рэли — смерть обидчика должна была удовлетворить экспансивных испанцев, очевидно, не меньше, чем золото, которое можно будет в этом случае и не возвращать. Король предпочитал решать вопросы с точки зрения государственных интересов.

Рэли отнесся к вести о предстоящей казни без особого волнения. Как большую милость ему объявили, что король изменил условия казни: Рэли должны были просто обезглавить, без четвертования и вырывания внутренностей. Стоя на эшафоте и рассматривая топор палача, он сострил в последний раз: ``Это лекарство — снадобье острое! Но врачует от всех болезней!''

Голова сэра Уолтера была положена в красную кожаную сумку, а тело завернуто в бархатную материю. Леди Элизабет похоронила тело мужа в церкви святой Маргариты в Вестминстере, а набальзамированную голову хранила у себя 29 лет, до своей смерти.